Джеральд Диркс, священник Объединенной методической церкви, США (часть 4 из 4)

Был март 1993-го года. Мы с женой наслаждались  пятинедельным отдыхом на Ближнем Востоке. Начался Рамадан – месяц, когда мусульмане постятся от рассвета до заката. Мы тоже решили соблюдать пост – исключительно в знак уважения к тем мусульманским семьям, в обществе которых мы так часто пребывали в Штатах. Также я стал совершать пятикратную исламскую молитву с моими новыми друзьями-мусульманами. В конце концов, в этих молитвах не было ничего, с чем бы я не соглашался.

Я был христианином, или, по крайней мере, так я говорил. Я ведь родился в христианской семье, получил христианское воспитание, посещал церковь и воскресную школу, окончил престижную семинарию, был назначен протестантским священником. В то же время, я был христианином, не принимающим триединого Бога, божественность Иисуса, мир ему и благословение Господа, прекрасно осведомленным,  насколько искажена была Библия, произнесшим слова Шахады (пусть и по-своему), постящимся в Рамадан, молящимся пять раз в день и глубоко впечатленным примером мусульманского общества как в США, так и на Ближнем Востоке. Когда спрашивали, являюсь ли я мусульманином, я произносил вышеизложенный пятиминутный монолог,  вполне успешно оставляя тем самым вопрос без ответа.

Однажды, шагая со своим другом по узкой улочке бедного района в Аммане, мы встретили старца. Он поприветствовал нас словами: «Ассаляму Алейкум» (то есть «Мир вам»). Нас было трое: я не владел арабским, они не говорили по-английски. Прохожий, обращаясь ко мне, спросил: «Мусульманин?»

Я оказался в совершенной ловушке. Игра слов здесь была неуместна: я знал только английский, они – только арабский. Рядом не было переводчика, который вызволил бы меня из тупиковой ситуации, переведя мой заранее заготовленный монолог. Притвориться, что не понял вопроса, я также не мог. Мой выбор было ограничен двумя ответами: «на’ам» («да») и «ля» («нет»). Мне следовало выбирать. Причем, немедленно. Хвала Господу, я сказал: «На’ам».

Одно коротенькое слово оставило позади и потребность в словесной игре и сложности с религиозным самовосприятием. Я не был неким странным, атипичным христианином. Я был мусульманином. Хвала Господу, жена тогда же приняла Ислам.

Несколько месяцев спустя, после возвращения в Америку, сосед пригласил нас, сказав, что хочет поговорить о нашем приходе в Ислам. Это был священник в отставке, с которым мы, бывало, беседовали о Библии, но никогда не заводили глубоких разговоров о религии. Я знал о его основательном семинарском образовании и о том, что он пел в хоре местной церкви каждое воскресенье.

Первая реакция: «Ну, все! Началось!» Но такова обязанность мусульманина – быть хорошим соседом и с готовностью рассказывать об Исламе. Таким образом, я принял предложение, а следующие 24 часа обдумывал, как лучше построить предстоящую беседу.  Итак, час встречи наступил, и мы отправились к соседу. Через несколько минут разговора на отвлеченные темы, он, наконец, спросил, почему я решил принять Ислам. Этого вопроса я ждал и подготовил ответ: «Благодаря вашему образованию вам известно, что было много нерелигиозных факторов, повлиявших на решения Никейского Собора». Он немедленно прервал меня простым вопросом: «Многобожие вам стало невыносимо, не так ли?»  Он точно знал, почему я стал мусульманином и не оспорил мое решение! Для себя, своего возраста, места в жизни, он предпочел быть «атипичным христианином». По воле Всевышнего, он завершил свой путь от креста к полумесяцу.

Чтобы быть мусульманином в Америке приходится чем-то жертвовать. Вообще, мусульманам всегда приходится чем-то жертвовать, где бы они ни находились, но в Америке эти жертвы ощущаются как-то более остро, особенно среди коренных американцев. Некоторые жертвы весьма предсказуемы: иная форма одежды, отказ от алкоголя, свинины, процентного роста… Другие могут быть несколько неожиданны. К примеру, христианская семья, с которой вы тесно общались, не желает более иметь ничего общего с вами и с любым, кто не считает «Иисуса личным спасителем». К тому же, несколько коллег по работе поменяли манеру общения со мной. Совпадение или нет, но за профессиональной помощью ко мне стали обращаться реже, и мой заработок снизился почти на 30%. С некоторыми жертвами тяжело было смириться, хотя это ничто по сравнению с полученным взамен.

Размышляющих о принятии Ислама и покорности Богу могут поджидать разные трудности – большие и малые. Этого никто не отрицает, и я не собираюсь утверждать, будто все легко. Однако не стоит переоценивать предстоящие трудности и жертвы. В конечном счете, они покажутся вам незначительными и, более того, слишком малой платой за приобретенное благо.