Линда Фитцджеральд, в прошлом исповедовавшая католичество, Ирландия (часть 4 из 4)

Обращение в веру

Через две недели я направилась в Центр по призыву к Исламу. Мне было страшно идти туда, я очень боялась сказать что-то нелепое. Меня отвезли мой друг Халед и его супруга. Визит выдался очень эмоциональным, мы все вышли с мокрыми глазами.  Мне всю дорогу домой пришлось вытирать на лице слезы.

По сей день

Но не все было так гладко. Живя новой жизнью, я стала зависимой от телевизора. Все время я то молилась, то крутилась по вечерам у монитора. Я уже сама была этому не рада, но не могла с собой ничего поделать. Я пыталась взяться за чтение, но все равно отвлекалась на что-то другое. По клинике даже начали распространять обо мне слухи, которые вскоре дошли и до меня самой. Меня расстроил и возмутил тот факт, что моя жизнь стала объектом всеобщего любопытства. Неприятно быть жертвой клеветы и сплетен. Однажды вечером по возвращению домой, я поняла, что больше так продолжаться не может. Мне надоело каждый раз, приходя домой, просиживать ночи перед экраном, вместо того, чтоб с кем-то повидаться, поговорить, и выходные превратились для меня в кошмар. Они проходили в полном одиночестве. Я чувствовала себя потерянной и всеми забытой. В тот вечер, когда пришло время читать ночную молитву, у меня просто пропало всякое желание. Такого раньше не было, и это ужасно огорчало. Два часа прошли у меня в горьких рыданиях.

Наутро у меня опухли глаза, и я весь последующий день попеременно то плакала, то успокаивалась, а потом снова бросалась в слезы. Халед все выпрашивал у меня, что стряслось. Сначала я не решалась признаться из-за стыда, хотя ночную молитву в тот вечер я таки совершила, как это подобает. В итоге я все ему рассказала, и он меня успокаивал, говоря, что и сам иногда бывает в подобном состоянии и тут нечего стыдиться. Мне нужно было по-другому использовать свое время: заняться теннисом, ходить по магазинам, читать книги. Но я уверяла себя, что это мало что изменит, ведь мне не хватало живого общения, я испытывала одиночество.

Когда я опять вернулась домой, я будто стала терять рассудок, дальше так не могло продолжаться. После молитвы я упала на колени лбом к земле и начала вымаливать у Господа: «Боже, не дай мне тебя потерять! Не дай потерять!» Затем начала читать суры из Корана. И там я натолкнулась на Суру Аль-Такасур, прочтя которую я поняла, что стоило всего лишь отпустить все, что накопилось у меня внутри. Прекратить бесконечные просмотры телепередач, не волноваться, что подумают обо мне люди. Мне надо научиться не держать всё в себе. И нахлынуло такое чувство, будто все заботы позади, словно они прошли сквозь меня и удалились.

На следующий день во время Фаджра (предрассветной молитвы) у меня возникло желание сложить перед собой руки для мольбы. Я видела, как это делали остальные, но не понимала зачем. Я вытянула их перед собой, прося Господа в молитве помочь мне отпустить невзгоды и стать лучше и добрее. Затем я подвела руки к лицу и почувствовала приятный трепет внутри и такой покой и умиротворение! Я боялась пошевелиться, чтоб не утратить эти ощущения. Но они никуда не делись.

Поутру на работу ко мне наведался парень с компьютерного отдела – Анвер. Я никогда не видела его, но он сказал, что слышал обо мне. Он говорил про мечеть Раджихи, и о лекциях, проводимых в ней по пятницам на английском языке. В ту пятницу я решила посетить одну из лекций. За целую неделю я ни разу не включила телевизор, играла в теннис, начала больше общаться. Я попросила нашего водителя подвезти меня к мечети.

В пятницу утром я была какая-то неспокойная, и мне даже расхотелось ехать. А что если не в ту мечеть попаду или сделаю что-то не так? Перед выходом я остановилась у двери  помолиться и попросила, чтобы всё прошло лучшим образом. Так оно и случилось! Я познакомилась с семьей Самир, экспатриантами со Шри-Ланки, которые отныне живут здесь, в Саудовской Аравии. Они стали мне как родня, пригласили меня к себе в дом и обращались со мной, как с членом семьи. Да благословит и вознаградит их Бог, и моя хвала Всевышнему, что Он дал их мне.